Ольга Гайдук Olga Gayduk

В советское время ты, вот как сейчас, ты подаешь документы в разные вузы, ты можешь. А если ты поступала и в одно время везде шли экзамены (я поступила, я провалилась), все, ты в этот год уже пропускаешь. А я поступила в Осетию, потому что документы в связи с войной, я поступила туда учиться. Полгода мне пришлось там быть. Когда началось жестко очень, меня с вертолетом забрали оттуда. — Вы там в общежитии жили? — Нет, бывший военный, он служил с отцом, он его нашел и приютил меня. Там трудно стало с продуктами. А отец сказал: «Я тебе буду доставлять продукты для дочери, ты голодный не будешь». И я жила в этой семье бывшего военного. На территории Осетии. И потом пришлось вертолетом меня забирать. Потому что началось там уже голосование, захват, потом, как говорится, началось разваливание, нападение, ну, чтоб войска российские ушли. Отец меня переправил потом через полгода в донецкое медучилище. И я попала в донецкое медучилище потом.

Я училась еще в школе. Я еще в школе училась, потому что отец приезжал, привозил чеки, в то время это дефицит был, и я скуплялась — как «Березка» раньше была — в таких магазинах. Я отличалась тоже от других детей, потому что у меня часы электронные первые появились, у меня появились ручки с электронными часами, это дефицит, жвачки, дубленки разные. В Грузии привыкшие были в дубленках, у меня отличалась дубленка — я скуплялась в чековых магазинах. Шо, я к чему хотела сказать? Что я в школе училась, не помню какой год. Лет 12-13, наверное, мне было, в таком возрасте. — Долго он там был? — Два года был. Каждый стук, каждый… Мы всегда боялись, что постучат и скажут, что отца нету. Было очень тяжело это переносить, и эта война тоже ни к чему была. Я не пойму, к чему это было вообще. — А отец что говорил об этом? — Он, понимаете, такой был, что приказали — и ты должен. — Ничего не рассказывал? — Ну, что он… как душманов там стреляли? Что он может рассказать такого. Не, он у меня отец такой был сильно о военной не распространялся.

Когда вот эти все перевороты с купонами были и все на свете, я как раз оказалась ведь в селе. И выживание одно ж там что было — это иметь хозяйство. И я ездила. Первое, что я начала с торговлей — это я возила на рынок молочку торговать. И я деньги зарабатывала этим. Потом свиней продавали, хозяйство. Кто имел хозяйство, тот не чувствовал сильно этого всего. А почему? Потому что доступно было зерно — это не [те, що] сейчас — купи его за что и как, [а тоді] считай, задаром доставалось, понимаете? И ты могла содержать хозяйство. Если у тебя есть ум, силы. И оно не очень, если честно, мне... я переехала в город — тут в Краматорске рассказывают, как они тут пайки какие-то получали, как они тут голодовали… Я голодовку не обнаружила. Потому что я… хозяйство держали, и поэтому мы выжили, и я этот период не почувствовала на себе.

У нас была возможность нанять бус с этой семьей, еще одна семья там, она ехала до Львова. Еще запасы денег у нас были, у меня, у тех тоже родственников. Мы наняли бус, и слава богу, что этот бус мы наняли… Еще у меня спрашивал: «На ж/д вокзал подъехать?». «Нет, — говорю, —- давайте возле стоматологии, мы недалеко живем». А, и в этот же день, когда мы выехали, произошел на ж/д терракт этот. Я тоже это перенесла в дороге очень тяжело, потому что муж мой попал как раз там: он меня провел, пошел скупляться на рынок. Он говорит: «Я думал, что самолет упал». И люди рванули смотреть, как самолет, потому что для них открытие, потому что люди еще не очнулись. Это сейчас они уже все понимают. И рванула толпа. Как вы знаете: все толпа — и я рвану. И муж рванул. И увидел там трупы. И он мне звонит, набирает и рассказывает, кто лежит, как лежит и что… Представьте себе. У меня истерика была — я когда приехала до сына, мы добирались очень тяжело, тем, что там долго ехать: у нас до Львова, потом пересадка, потом еще с Польши. Я в конце — я под Германией была, это городок маленький, он находится между Германией, и далеко добираться очень. Я в зеркало посмотрела — у меня лицо вообще было…искривлено. Я боялась, чтоб инсульта не было. Я не ожидала этого всего, понимаете, что так получится, потом этот теракт по дороге, и дорога тяжелая — я под впечатлением.