«Я, пока жил в Харькове, и не думал, что может когда-то случиться это (война). И честно говоря, многие в Восточной Украине — это русскоязычное население, и пол Украины живет русских. Никогда не было никакой ненависти, расизма какого-то. Господи, у нас вообще такой проблемы не было. Когда нас приходят освобождать — мы всегда удивляемся. Настолько там эта пропаганда. Вот, сестры мои в России живут. Одна племянница в Москве. Она по компьютеру (по скайпу) вышла и пишет: «Дядя Леша — уже война началась с бомбежками — потерпите немного, вас скоро освободят». То есть пришли освобождать нас. А Женя ей написал, что когда война кончится, он возьмет учебную гранату и приедет к ним в гости освобождать их от их квартиры (смеется). Но они не понимают. Настолько постоянно пропаганда идет — Скабеева, все эти Соловьевы, и вся эта компания — они все мозги так испортили. Но в России есть много умных людей, которые понимают, что на самом деле происходит».
«Я спустился вниз с сумкой еле-еле с восьмого этажа. Лифты все отключены сразу в городе были. Я на костылях. Хорошо, мне повезло, дошел до пятого этажа, мужчина спускался, дом пустой, он взял мою сумку и донес, я сам дошел. Внизу в вестибюле вызвал такси. Парень быстро приехал, мы сели и поехали Женю забрали. И вот я ехал через Харьков и меня поразили две вещи. Первая, то что многие здания я увидел разрушенные. Слава Богу — консерватория была цела, там у нас есть такая скульптура «Скрипач на крыше» — тоже целая стоит. А вот рядом управление СБУ разбито все, потом мэрия тоже разбита. Успенский собор, который немцы оставили целым, внизу повредили тоже. Это, кстати, Собор в честь победы русского оружия над Наполеоном».
«Ну, а на другой день нас начали бомбить — по домам и все подряд, особенно спальные районы. Наше несчастье в том, что Харьков очень близко к границе к Белгородской области, и они оттуда нас могут доставать. Они нас обстреляли ракетами, а могут доставать не только ракетами, а даже обычными пушками. Сидят у себя в Белгородской области и безнаказанно стреляют по нам, достают до Северной Салтовки — большой район. Градами стреляли — шквалы огня, но грады не доставали, они их ближе подкатили и начали наступать. Самолеты начали летать и 500-килограммовые бомбы сбрасывать. Это вообще ужас. Самолет летит, вот он пролетел, а звук от снаряда и ракеты — разный. Я месяц там просидел и начал их различать. А бомба, она упадет и предваряет ее взрыв, а потом такой грохот, как будто ад разверзся. Знаете, как будто развернулся ад».
Алексей Ерещенко родился 31 августа 1951 года в городе Холмске Сахалинской области, тогда СССР. Родители уехали на Сахалин на заработки из разрушенной войной и полуголодной Украины. В 1964 вернулись в Краснодарский край, отец построил дом в Темрюке. В 1970 году Алексей окончил Техникум сахарной промышленности. Два года отслужил в армии в Кировограде. Там женился, работал и заочно окончил институт в 1984 году. Переехал в Харьков и сделал хорошую карьеру — дослужился до позиции начальника диспетчерской службы магистральных сетей Харьковской области. Был членом партии, окончил Высшую партийную школу, был внештатным инструктором райкома партии. В начале перестройки, в 1991 году вышел из партии. В 2012 году в результате сахарного диабета ему ампутировали обе ноги, он продолжал работать рядовым инженером у себя на предприятии в диспетчерской службе. В 2015 году крестился в православной церкви. Всю жизнь играет на гитаре, пишет стихи и прозу, публикуется на сайте «Начинающий автор». В начале войны, развязанной РФ в Украине, в феврале 2022 года, при бомбардировках Харькова, находился в своей квартире на 8 этаже, так как не мог спускаться в бомбоубежище. Через два месяца уехал из Харькова на беженском поезде в Мукачево, затем на автобусе в Прагу. В Праге его поселили в Дом инвалида Prosaz, оформили визу и пособие. В Харькове остались бывшая жена и двое сыновей с семьями.
Hrdinové 20. století odcházejí. Nesmíme zapomenout. Dokumentujeme a vyprávíme jejich příběhy. Záleží vám na odkazu minulých generací, na občanských postojích, demokracii a vzdělávání? Pomozte nám!
