Roza Muzaeva Роза Музаева

"Дом у нас был разрушен. Детей мы решили отвезти обратно в село в Урус-Мартан, откуда родом муж. Детей оставили там и вернулись, чтобы все расчистить. У нас остались целые стены, но крыши не было. Мы накрывали кусками шифера железа, чтобы дождь не шел. И в один день приехала Петра, женщина с администрации привезла ее ко мне. До войны в поселке, где я жила, я была квартальной и я поименно всех жителей знала. И она привезла, чтобы я написала, кто сейчас там есть, чтобы выдать помощь. Давали тогда тенты, матрасы… чтобы эту помощь выдать, Петра попросила меня составить списки. Ну я с писки составила. Когда мы приехали, у людей уже появилась смелость, что мы, мол, там живем, и они начали приезжать туда в поселок. С того времени, как мы приехали, туда уже семь-восемь семей приехало. И все равно рядом с нами соседей не было. Только на расстоянии 500 метров – 700 метров жили люди. И когда Петра приехала, мы начали составлять списки, составили полностью по округу, она меня попросила до моста, почти километр составляла эта жилая площадь, местами жили люди. Я проходила по дворам, составила списки, отдала ей. Потом она через две недели приехала, сказала, чтобы я опять прошла по всем этим семьям, чтоб они пришли и получили помощь. Для было странно, что мы получим помощь. Это первая помощь была для тех, кто находился в Грозном. И эта была очень хорошая помощь: матрасы, тенты, чтобы крыши накрыть, - у всех были крыши пробитые. Это была организация «Человек в беде». Она попросила меня помочь раздач эту раздачу, так как жителей я знаю. Там были и из других районов, но именно наш поселок Петра обслуживала. Я ей помогла, она после сказала, чтобы я пришла к ней в офис, где она работала, и что она мне даст работу. Для это была очень большая радость, потому что работа в военное время, это было сверхъестественно – найти работу. И потом когда не было финансирования, Петра мне от себя давала 500 руб. в месяц, но для нас это были очень большие деньги. И ведро муки и бутылку подсолнечного масла. Для нас это была очень большая помощь, потому что никто не работал, ничего не было."

"Когда мы начали работать, у нас же в городе были постоянные взрывы, взрывали, когда проходила колонна военная. Иногда мы попадали в то место, когда проходила колонна. Иногда в заводских районах в глуши, там никого нет, несколько раз нас окружали, говорили: «Почему вы русским помогаете?» У нас такая категория людей была – только русские старики были в это время. «И почему вы им помогаете?» Это страшно было. Ну объясняли им, потом охранник наш разговаривал с ними, я умоляла их, потом нас отпустили. Один раз обстреляли. На раздачу ехали и нашу машину обстреляли, в масках подошли люди с автоматами. Я их упрашивала, под машину почти легла. Их было много, главное, днем это было. Руслан на ходу прямо соскочил с машины, сказал: «Не стреляйте!» Они подошли. Я им сказала, что мы только мирным людям помогаем, никому плохо ничего не делаем, у меня дома дети, не убивайте. Он так головой мотнул, ни слова не сказал. - Это был чеченец? - Наверно, я говорила на чеченском и на русском, на всех языках, которые знала. А он ни слова не сказал, только головой мотнул и все. Но нас потом отпустили. Я когда выскакивала, ногу подвернула, обувь потеряла. И мы поехали опять же на раздачу. Мы ехали как раз в ту сторону. Я говорю: «Руслан, давай отвезем», - потому что у нас машина полностью заполнена была. А он: «Какая раздача, какая раздача! Тут чуть не убили!» Но мы все равно туда доехали, отдали, приехали домой, а дома я об этом ничего не говорю, чтобы не переживали. А приехали Ибрагим и выдал меня дома. Я дома скрыла, что этот случай был, чтобы они не переживали, а он пришел и рассказал. Такие случаи были. Иногда едем нормально, а потом доедем, а там дорогу взорвали, в окопах сидят военные, иногда обстреливали. Все было, тяжело было."