" Dokud jsem žil v Charkově, nikdy jsem si nemyslel, že by k tomu (válce) mohlo někdy dojít. A abych byl upřímný, mnoho lidí na východní Ukrajině mluví rusky a polovina Ukrajiny je ruskojazyčná. Nikdy tam nebyla žádná nenávist, žádný rasismus. Bože, my jsme takový problém vůbec neměli. Když nás přišli osvobozovat, vždycky nás to překvapilo. Je v tom tolik propagandy! Moje sestry žijí v Rusku. Jedna neteř je v Moskvě. Šla na počítač (Skype) a napsala: "Strýčku Lešo - už začala válka s bombardováním - buďte trochu trpěliví, brzy budete osvobozeni." Jako by nás přišli osvobodit! A Žeňa jí napsal, že až skončí válka, vezme cvičný granát a přijede je navštívit, aby je osvobodil z jejich bytu (smích). Ale oni to nechápou. Tak neustále ta propaganda jede - Skabejeva, všichni ti Solovjovové a celá ta společnost - oni mají všechny ty mozky tak vygumované. Ale v Rusku je spousta chytrých lidí, kteří chápou, o co ve skutečnosti jde".
«Я спустился вниз с сумкой еле-еле с восьмого этажа. Лифты все отключены сразу в городе были. Я на костылях. Хорошо, мне повезло, дошел до пятого этажа, мужчина спускался, дом пустой, он взял мою сумку и донес, я сам дошел. Внизу в вестибюле вызвал такси. Парень быстро приехал, мы сели и поехали Женю забрали. И вот я ехал через Харьков и меня поразили две вещи. Первая, то что многие здания я увидел разрушенные. Слава Богу — консерватория была цела, там у нас есть такая скульптура «Скрипач на крыше» — тоже целая стоит. А вот рядом управление СБУ разбито все, потом мэрия тоже разбита. Успенский собор, который немцы оставили целым, внизу повредили тоже. Это, кстати, Собор в честь победы русского оружия над Наполеоном».
«Ну, а на другой день нас начали бомбить — по домам и все подряд, особенно спальные районы. Наше несчастье в том, что Харьков очень близко к границе к Белгородской области, и они оттуда нас могут доставать. Они нас обстреляли ракетами, а могут доставать не только ракетами, а даже обычными пушками. Сидят у себя в Белгородской области и безнаказанно стреляют по нам, достают до Северной Салтовки — большой район. Градами стреляли — шквалы огня, но грады не доставали, они их ближе подкатили и начали наступать. Самолеты начали летать и 500-килограммовые бомбы сбрасывать. Это вообще ужас. Самолет летит, вот он пролетел, а звук от снаряда и ракеты — разный. Я месяц там просидел и начал их различать. А бомба, она упадет и предваряет ее взрыв, а потом такой грохот, как будто ад разверзся. Знаете, как будто развернулся ад».
Алексей Ерещенко родился 31 августа 1951 года в городе Холмске Сахалинской области, тогда СССР. Родители уехали на Сахалин на заработки из разрушенной войной и полуголодной Украины. В 1964 вернулись в Краснодарский край, отец построил дом в Темрюке. В 1970 году Алексей окончил Техникум сахарной промышленности. Два года отслужил в армии в Кировограде. Там женился, работал и заочно окончил институт в 1984 году. Переехал в Харьков и сделал хорошую карьеру — дослужился до позиции начальника диспетчерской службы магистральных сетей Харьковской области. Был членом партии, окончил Высшую партийную школу, был внештатным инструктором райкома партии. В начале перестройки, в 1991 году вышел из партии. В 2012 году в результате сахарного диабета ему ампутировали обе ноги, он продолжал работать рядовым инженером у себя на предприятии в диспетчерской службе. В 2015 году крестился в православной церкви. Всю жизнь играет на гитаре, пишет стихи и прозу, публикуется на сайте «Начинающий автор». В начале войны, развязанной РФ в Украине, в феврале 2022 года, при бомбардировках Харькова, находился в своей квартире на 8 этаже, так как не мог спускаться в бомбоубежище. Через два месяца уехал из Харькова на беженском поезде в Мукачево, затем на автобусе в Прагу. В Праге его поселили в Дом инвалида Prosaz, оформили визу и пособие. В Харькове остались бывшая жена и двое сыновей с семьями.
Hrdinové 20. století odcházejí. Nesmíme zapomenout. Dokumentujeme a vyprávíme jejich příběhy. Záleží vám na odkazu minulých generací, na občanských postojích, demokracii a vzdělávání? Pomozte nám!
